Дождавшись, пока второй тренировочный сбор «Анжи» перевалит за экватор, специальный корреспондент Sportbox.ru выманил на разговор Евгения Помазана и услышал много интересного — в том числе о трудностях вратарской профессии, мандраже, аутотренинге, перчатках и загадочной «Бразуке».
— Что такое «физика» для вратаря, Евгений? Понятно, что сила ног. Понятно, что спина, прыгучесть, реакция — основные, базовые характеристики. А над выносливостью, допустим, зачем так усердно работать? Стой себе в «рамке», оперевшись на штангу, и ни о чем плохом не думай…
– Выносливость вратаря — это концентрация, которую нужно держать весь матч, от свистка до свистка.
— То есть «физика» на стыке с психологией, верно?
– Думаю, да.
— Стереотип гласит, что в великой футбольной державе Бразилии вратарями становятся те, у кого плохо получается в поле, а сознательный выбор — редкая штука. Поэтому, очевидно, бразильскую вратарскую школу можно легко поместить на ладони, тогда как для российской и калькулятора не хватит. Кто решал этот вопрос за вас?
– Я и решал. Мне это занятие нравилось с самого детства, когда мы ставили во дворе кирпичи и начинали выяснять, кто есть кто. Правда, нравилось. Я и в нападении бегал, конечно, но все равно тянуло назад. Тренер тоже говорил, я помню: «Зачем тебе эти ворота? Иди в поле, у тебя там лучше получается». Не послушался. Так что абсолютно сознательный был выбор.
— Сделав его, как быстро поняли, что получается?
– Мне кажется, это не я первый понял. Я стоял себе и стоял, а потом начал понимать, что мне доверяют.
— Хорошо, тогда развернем тему: когда стало ясно, что возможна серьезная, успешная профессиональная карьера?
– Если честно, я и сейчас еще в сомнениях — успешная она или нет.
— Еще конкретнее: когда вы впервые попали в сборную России?
– Лет, наверное, в 14–15.
— Это ведь знак качества, разве нет?
– Мне сложно сказать, честно говоря. Если вызвали — наверное, да. Но тут тоже можно поспорить, потому что я сначала ездил на сборы, а потом был период, когда про меня забыли, — на год или даже на полтора. Но я как-то не особо расстраивался по этому поводу. Решил для себя, что нужно просто работать, и если все будет хорошо — вызовут опять. В итоге получилось так, что из сборной, которая выиграла чемпионат Европы в 2006 году, я оказался единственным, кто сыграл все матчи, начиная с отборочных.
— Вплоть до последнего. Вплоть до серии валидольных пенальти. Вплоть до титула лучшего игрока турнира…
– Лучшего вратаря. Это все-таки немножко разные вещи.
— Говорят, что вратарь видит и думает не так, как полевые, а это подразумевает определенный склад ума. Аналитический, скажем так. Отталкиваясь от этого посыла, можете уточнить, в чем именно изменилась профессия за последние, скажем, лет десять?
– Сложный вопрос. Могу точно сказать, что изменились мячи. Они постоянно меняются. Раньше мячи были простыми и понятными — мяч и мяч, какие к нему вопросы? Сейчас к каждой новой модели нужно приспосабливаться, у каждой свои характеристики. Меняется и сама игра: с каждым годом вратарю приходится быстрее думать, быстрее оценивать ситуацию, быстрее принимать решения. Это совершенно точно. Сейчас так говорят: вратарь — последний защитник. Ты должен чистить за своими по всей штрафной, если понадобится, то есть страховать защитников. Раньше такого не было, насколько я знаю. Сыграл на линии, взял мяч, постучал — и вперед, в поле его.
— А по технике? Прежде, например, никто особо не задумывался о том, что у вратаря обязательно должен быть первый пас…
– Первый нужен, конечно. И в «Анжи», и в других командах, я уверен, этому компоненту — особое внимание. Но нельзя забывать о простых вещах — например, о технике приема. Ты должен каждый день тысячу раз паковать мячик, иначе навык уйдет. Вратарь может очень хорошо играть ногами, но если с ловлей у него проблемы — жди беды. Я считаю, что руки для вратаря — первое и главное. Остальное потом.
— Можно представить, что современный рациональный футбол облегчает жизнь вратаря, потому что главная задача любой команды — не пропустить.
– Ну да. Это же хорошо. Когда команда играет «на ноль» — вратарю дышать легче.
— Нет ли здесь противоречия? Часто ведь приходится слышать, что вратарю лучше быть все время в игре: пусть лучше колотят постоянно, но зато я буду в тонусе, чем отдохну возле штанги, а потом на 90-й слева что-то прилетит…
– Согласен, согласен. Вот поэтому — концентрация, то есть специальная вратарская выносливость, о которой мы говорили. Ты должен быть всегда готов к одному-единственному моменту, за который с тебя спросят.
— Случалось, что концентрация реально подводила?
– Через это проходит каждый вратарь. Это знаете когда особенно проявляется? Когда долго не играешь. Потом выходишь, и вроде весь на кураже, собран, внимателен — но минуте на 80-й вдруг выясняется, что собран, да не совсем: залетает удар, к которому ты оказался не готов. Когда играешь постоянно, с этой проблемой легче справиться, ее как бы нет.
— Вы в этом сезоне играете? Два матча в основе…
– Это за «Анжи», и это в чемпионате. Еще была игра на Кубок и две — в Лиге Европе. Плюс шесть за «Урал». В сумме получается, что это пока самый насыщенный мой сезон за всю карьеру.
— Бывший вратарь сборной СССР по хоккею Сергей Мыльников считает, что тренер вратарей — архаичная профессия, профессия-фантом, фикция. Что сказал бы на это Заур Хапов?
– Ну, это как-то совсем не в тему. В нашем деле столько разных тонкостей, что тут даже обсуждать нечего. Без тренера вратарей сейчас вообще никуда.
— А вот бывший вратарь киевского «Динамо» Михаил Михайлов как-то сказал, что не бывает ленивых вратарей. Среди полевых — да, найдутся. Например, великий футболист Юрий Васильевич Гаврилов был большой лентяй: делал игру, не желая бегать, в кроссах всегда последний, от тренажеров держался подальше…
– Ленивых не бывает, это точно. Я ни одного такого не знаю.
— В чем именно выражается вратарское трудолюбие?
– Да во всем. Я думаю, что вратарь должен работать больше, чем полевые. Во-первых, ленивый вратарь предрасположен к травме на ровном месте — мышцу дернет, потянется. Во-вторых, поговорку «Вратарь — половина команды» придумали не зря, и если ты отдохнул на тренировке, за тебя расплачивается именно команда. Не буду говорить за других, но у меня с самого детства так: если выхожу на поле — должен выложиться от и до. Это в крови уже. Да это у всех в крови. В каких командах я ни играл, везде одинаково. Скорее всего, ленивых профессия бракует, они до профессионального уровня просто не поднимаются.
— Арсен Венгер считает вратарскую профессию самой тяжелой в футболе по одной простой причине. Глядя на вратаря, каждый думает об одном: как бы не напорол. Форвард три раза махнет, а потом исправится — и праздник. Вратарь напорет — на нем вечное клеймо, хоть он потом десять раз выручит…
– Да, есть такое. Но когда ты выходишь на матч, об этом не думаешь, честно. Будешь бояться ошибки — обязательно ее совершишь. Мандраж, конечно, всегда есть, перед каждым матчем, но мандраж — это другое. Он, наоборот, помогает, заводит.
— Бывает иной мандраж — ватные ноги, квадратные глаза…
– Понимаете, все игровые ситуации мы проходим на тренировках. Чисто по игре во время матча чудес не случается, все знакомо. Поэтому если вратарь совершает более или менее регулярные ошибки, это, скорее, говорит о его общем уровне. А совершить ошибку может каждый. Идеальных нет и никогда не будет. Даже вратари мирового класса иногда такое творят, что челюсть отвисает. Сколько Нойер ошибается?
— А у нас — несчастный Песьяков…
– Профессия такая. Никто не видит, сколько раз ты выручил. Все считают, сколько привез, тут ничего не изменишь. Так всегда было и будет.
— Вы когда о концентрации говорили, хотел спросить: а если на трибуне красивая девчонка объявилась — как на нее не отвлечься? Трибуны-то близко…
– 90 минут плюс добавленное — полная концентрация: на мяче, на перемещениях, на подсказе. А потом ты можешь смотреть хоть куда. Хоть на девчонок, хоть на небо, хоть в себя.
— Каким участком поля ограничивается вратарский подсказ?
– На самом деле, здесь без ограничений. Другое дело, что меня вряд ли кто-то слышит впереди, на чужой половине, но это сути не меняет. Это часто мне больше нужно, а не команде.
— Сердерову, когда он в районе «точки» мяч получает, надо же крикнуть «Бей!», правильно?
– Там и без меня найдется, кому крикнуть. Но и такое случается.
— Сергей Иванович Овчинников считает, что вратарский подсказ — основа, фундамент профессии.
– Согласен полностью. Вратаря без подсказа не существует. Мой первый тренер Александр Анатольевич Артеменко говорил так: «Подсказом ты можешь снять 50–60 процентов атак и облегчить себе жизнь». Но я все-таки за тот подсказ, который по делу: опустись, поднимись, перекрой, сзади…
— Есть же вратари, которые действительно не умолкают.
– Есть. Но это не я.
— Такой зычный голос, как у Володи Габулова, который в Лужниках играет, а в Химках слышно, — серьезный аргумент?
– Ну да, конечно. А мне приходиться конкретно напрягаться. После игры всегда без голоса. Хрипишь, сипишь потом целые сутки, пока восстановишься.
— Разговаривал несколько дней назад с Сашей Бухаровым. Он признался, что его стимулируют «советские» методы тренерского воздействия — подгонять надо, пихать, ругать. Намек вам понятен?
– Нет, меня пинать не нужно. Если я знаю, что буду играть, меня, наоборот, лучше оставить в покое. Сам себя подготовлю, сам заведу, сделаю так, как мне нужно.
— В этом и заключается подготовка к матчу?
– Примерно. Прокручиваю в голове какие-то моменты, которые могут случиться, представляю, как нужно действовать в определенных ситуациях. Аутотренинг такой. Потом «отпускаю» себя и слушаю музыку.
— Погружение?
– Как бы да. Нужно побыть наедине с собой.
— Может быть, поэтому считается, что вратари — не от мира сего?
– А может, потому что нас мало? В одиннадцать раз меньше, чем полевых.
— А после игры полезно пересматривать видео?
– Я пересматриваю.
— Это же скучное занятие. Мяч все время в поле, сиди и смотри, как ты штанги околачиваешь…
– Занятие необходимое и очень полезное. В последнее время это для меня обязательная процедура.
— Правда, что самая распространенная вратарская болезнь — игра на выходах?
– Каждому свое. Думаю, вратарей, которые абсолютно уверенно чувствуют себя на выходах, действительно не очень много. Мне, например, тоже удобнее играть на линии. Но для этого есть тренировки. И есть тренер вратарей, про которого вы спрашивали.
— А правда ли то, что у хорошего вратаря должна быть особая мысленная связь с центральными защитниками?
– Как правильно сказать? Тут не стоит усложнять, мне кажется. Просто есть люди, с которыми играть действительно проще, легче, с которыми ты чувствуешь себя увереннее. Если считать это особой мысленной связью — ну да, так оно и есть, наверное.
— Многие не верят, что между вратарями, играющими в одной команде, возможна искренняя, чистая дружба, потому что они, в первую очередь, видят друг в друге прямых конкурентов…
– Чистой дружбы вообще по жизни много не бывает. За себя могу сказать так: с теми людьми, с которыми я играл, у меня были хорошие приятельские отношения. Вообще без исключений.
— И ничто не грызет, когда его ставят, а тебя нет?
– Это уже другое. Это чисто спортивное ощущение. Не он же виноват в том, что попал в состав, правильно? Какой смысл злиться? Логичнее, в таком случае, злиться на тренера, который делает выбор.
— Что можно подарить вратарю на день рождения?
– А я откуда знаю?
— Мише Кержакову 28 января исполнилось целых 27 лет…
– Я понял, к чему вы клоните. Ничего, к сожалению, не подарил. Мы на сборах. Поздравили всей командой, съели торт…
— А если подарить, например, перчатки — это нормально?
– Перчатки — святое. По перчаткам у каждого свои предпочтения, и твой подарок может вообще не по делу оказаться. По размеру не подойдут, модель не та…
— Претензии могут оказаться глобальными?
– Конечно! Латексное покрытие разное. Подкладка — шершавая или волнистая, кто как любит. Есть по руке, есть немного шире.
— В общем, дарить вратарю перчатки — глупо, я так понимаю.
– Не то чтобы глупо. Не очень правильно. Положит в дальний ящик и забудет.
— Главное, чтобы на гвоздь не повесил.
– Это точно. Лучше не надо. У меня тоже вот-вот день рождения…
— «Бразуку», мяч, которым будут играть на чемпионате мира, удалось попробовать?
– Пока нет. Насколько я знаю, на испанский сбор подвезут. Хотя нет, там у нас будут мячи Лиги Европы. Но ближе к «Рубину» точно попробуем. И вторая половина чемпионата России будет играться «Бразукой».
— Вот как выяснится, что «Бразука» еще хуже «Джабулани» — и настроение сразу в ноль…
– Придется привыкать, куда деваться? «Джабулани» — это караул, конечно. Самый плохой с точки зрения вратаря мяч из всех, которые я знаю. Никто о нас не думает — лишь бы залетал почаще…
Константин Столбовский, Sportbox.ru
Белек, Турция
